Vivo Calaberas » 21 мар 2013, 13:32
" Воспоминание о Доминикане"
Всем привет! Все знакомо на форуме, знакомые и родные аватары, темы и разделы. Думал, что уехал из Доминиканской республики, попрощался на «своей» теме и все - до свидания. Нет. Не так все просто. Ведь для меня форум, это еще и вполне реальные товарищи и подруги. Всех знаю! Не только по аватарам, но и по реальной жизни. Всем благодарен за то, что Вы мне подарили возможность общаться с Вами.Очень буду рад, если Вы прочтете и поделитесь своими впечатлениями от прочитанных трех небольших рассказов, которые можно озаглавить под общим названием " Воспоминания о Доминикане".
Всего наилучшего Skipper.
"Нарисовавшись" в дверном проеме
Не стесняюсь, что на ногах пыль
Сегодня у "вечности" на приеме
В руках тетрадка, в тетрадке- быль
Дорога к Андресу.
Дорога от Андреса до Бока-Чики, мне хорошо знакома, ведь ездил я по ней, на велосипеде чуть ли не каждый день, исключая только среду и воскресенье. Дорога хороша. Достаточно опрятна, конечно, если особо не присматриваться к тому мусору, который разбросан по ее сторонам, где растут высокие кусты вперемешку с деревьями. Посередине дороги, длина которой не превышает и трех километров, расположена широкая разделительная полоса, радующая глаз, аккуратно подстриженной зеленой травкой и символом Карибского пейзажа, кокосовыми пальмами. Как будто огромные зеленые сталактиты, пальмы опускаются с неба и уходят, куда-то вниз, проткнув ощетинившуюся зелень газона. Дорога достаточно спокойна и не обременена большим количеством транспорта, а ее близость к морю и к большому пустырю, служащему импровизированным стадионом, привлекает людей, которые не прочь, приобщиться к спорту и скинуть лишние килограммы. Если ехать в самый конец, где расположен Андрес, дорога упирается в маленький круглый скверик, в центре которого, возвышаясь белыми колоннами, скромно, но достаточно монументально расположена ротонда. Сооружение выполнено в классическом стиле, окружено аккуратно подстриженными кустами, между которыми стоят скамейки, кокетливо упираясь ножками в серую плитку дорожек, лучами расходящиеся в стороны. Каждый день у меня начинался с езды по этой дороге. Я обычно ехал со стороны Бока- Чики, ехал не спеша, анализируя день прошедший и предвкушая прелести дня грядущего. К ротонде обычно подъезжал примерно в одно и то же время, около семи тридцати. В эти ранние часы, движение на дороге было совсем слабое, достаточно редко, с оглушительным ревом мимо меня проносились, еще не совсем проснувшиеся мотокочмены, да повизгивая тормозными колодками и калакая натруженными двигателями, проезжали старенькие микроавтобусы, увозя в своих потрепанных и пыльных салонах скучных, зевающих доминиканцев. Подъезжая к ротонде, я старался быть очень внимательным. Чтобы не объезжать сквер по кругу, игнорируя дорожный знак, я пересекал полосу встречного движения. Резко повернув налево, выезжал на дорогу, упирающуюся в зеленый забор марины Зар Пар. В зависимости от интенсивности движения на дороге, пересечь встречную полосу, мне не всегда удавалось в том месте, где это было наиболее удобно. Сосредоточив все свое внимание на опасном участке, я совсем не смотрел направо, где располагался скверик. Часто бывало, что пропуская встречный транспорт, я подъезжал настолько близко, что в ожидании разрыва между едущими машинами, поставив одну ногу на бордюр, ограждавший скверик, ждал удобного момента, чтобы пересечь встречную полосу улицы.
Попав как раз в такую ситуацию, когда все мое внимание было обращено к дороге, вдруг к моим ногам, из-за растущего у обочины куста, шипя тысячами оранжевых жал, шурша и стреляя песком, выскочила огромная рыжая щетка, а через мгновение показался и ее владелец. Хозяином огромной щетки, оказался совсем небольшого роста негр, на вид ему было лет около пятидесяти, хотя, вполне возможно, что был он и гораздо моложе, а может быть и старше. Черные кудрявые волосы слегка тронутые сединой, широкий мясистый нос, глаза были прищурены, как будто пытались скрыть веселый и лукавый характер своего хозяина. Множество морщинок, словно оправа вокруг прищуренных глаз, делали их, особенно запоминающимися своей выразительностью. Все что касалось верхней части лица, указывало на веселый характер и счастливую, беззаботную жизнь. Нижняя часть лица, совсем не гармонировала с верхней частью, если не сказать больше, она была поистине антагонистична – скорбно опущенные уголки тонких губ, тонкий, торчащий вперед подбородок и узкие скулы, совсем не африканского происхождения, были нелепой комбинацией, сложенной из двух совершенно разных лиц. Все это вместе: лицо, рыжая рубаха, огромная щетка с непомерно длинной ручкой, производило невероятное впечатление. Этот образ, нельзя было воспринимать как одно целое, это «целое» лежало за гранью понимания и восприятия. Образ не вызывал жалости, он не был привлекателен, но не был и отвратительным, на него просто хотелось смотреть, смотреть тихо, не отрываясь, не моргая, без эмоций, как смотрят на идущий дождь или на падающий и таящий снег. Некоторое время, мы стояли и смотрели друг на друга. Я с большим интересом рассматривал черты лица, вполне осознавая, что это не совсем прилично, смотреть в упор на совершенно незнакомого человека. Понимал, но словно заколдованный, продолжал смотреть. Мой пристальный взгляд, очевидно совершенно не смущал владельца огромной щетки и рыжей рубахи, он тоже, с нескрываемым любопытством рассматривал мой велосипед, рюкзак, затем слегка повернувшись ко мне, перевел свой веселый взгляд на мое лицо, и без тени смущения, пристально начал его изучать. Наши взгляды встретились и неизвестно, сколько бы мы так простояли, рассматривая друг друга, если бы не окрик, послышавшийся со стороны сквера. Негр что-то крикнул в ответ, я как мне кажется, совершенно невпопад промямлил, «Буэне», и надавив на педали проскочил встречную полосу в образовавшийся на дороге просвет.
Мой рабочий день складывался как нельзя лучше, еще до того, как пришло начальство, мне удалось подключиться к интернету и получить почту, которую я ждал вот уже неделю. Вообще рабочий день проходил спокойно, каких-либо авральных работ не предвиделось, а обслуживание двух маленьких двигателей на американском катамаране, приносило истинное удовлетворение и наслаждение от работы. Сквозь открытые иллюминаторы врывался свежий ветерок, в каюте было достаточно прохладно, а сумрак от зеленых занавесей, наполнял пространство фантастическими узорами, пляшущими по переборкам и подволоку при каждом дуновении ветра. В такой обстановке особенно приятно мечтать, о чем- то второстепенном, совсем не важном и чтобы мечты были легкие и прозрачные, чтобы не вспугнуть ту приятную негу, в которой пребывает человек, укрывшись в приятный холодок от полуденного, жаркого Карибского солнца. Но как я не старался, выбросить из головы образ негра – уборщика, как не пытался заменить его навязчивый образ на что-то другое, более приятное, у меня ничего не получалось. Смеющиеся глаза и печально опущенные губы, вновь и вновь возникали в моей голове, как наваждение. «Но почему он?», задавал сам себе я вопрос. Почему не Руан? Ведь у него и глаза и лицо, гораздо выразительнее? Почему совсем незнакомый негр, в дурацкой рыжей рубахе, пленил мой разум, поселившись в нем без моего позволения?». Рассуждая подобным образом, я с радостью обратил внимание, что время подходит к обеду. Обед – время особое, не только потому, что поглощая пищу, мы удовлетворяем физиологическую потребность нашего организма. Не только для того чтобы удовлетворить, быть может самое старое чувство всего живого на Земле, имя которому голод, но и осознаем, что обед это еще и переломный момент в процессе всего рабочего дня. «Время до обеда», всего лишь «время до обеда», не больше. Но совсем другое дело, «время после обеда», это время, которое остается до конца рабочего дня, это время уже можно «потрогать руками» - скоро конец работы. Да здравствует веселье, встреча с товарищами, с подругами и прочие радости, которые каждый выбирает по своему вкусу и настроению. Сегодня как раз такой особый день. У моего товарища Клаудио, с которым мы часто работаем вместе, день рождения. Еще утром, перед началом работы мы договорились, отпраздновать это событие во время обеда в небольшом, уютном ресторанчике, недалеко от марины. По дороге в кафе, к нам присоединился еще один наш коллега, Сантьяго, и мы втроем, дружной компанией идем в сторону Андреса. Так, как в этом районе я находился впервые, для меня стало полной неожиданностью, когда минуя всякие закоулки и проходные дворы, мы неожиданно вышли к небольшому кафе, через дорогу, наискосок от которого находился знакомый мне сквер с ротондой в центре. Вдруг, я понял, что образ негра – уборщика, не дававший мне спокойствия в начале дня, пропал сам собой, «Вот и отлично!», подытожил я и стал лениво рассуждать о темных закоулках человеческого мозга, который вполне может ослушаться своего «старшего брата», имя которого – разум.
За столом было весело, Клаудио жил почти рядом, подходили все новые и новые знакомые, поздравляли, желая всяких благ и как говорится – « удачи в личной и общественной жизни». Я скромно сидел за краешком стола, попивая коктейль из смеси тропических соков с белым доминиканским ромом. Я не сразу понял, что обращаются ко мне - « Амиго, что там интересного увидал?». Оказывается, сам того не осознавая, я уже в течении несколько минут пристально всматривался в сторону сквера, где из-за высоких, зеленых кустов, как будто смущаясь белизны своих колон, краешком выглядывала ротонда. Не найдя ничего лучшего я с подробностями рассказал о том, что проезжая утром на работу, встретил уборщика, с огромной щеткой и с необычными чертами лица. «Вот сейчас увидев этот сквер напротив, опять вспомнил о нем». Все разговоры за столом разом прервались. Лица, присутствующих друзей Клаудио, которые мгновение назад, веселились и шутили, стали серьезными и настороженными. Я почувствовал, что сказал что-то не то, а мои скромные познания испанского языка, давали мне право думать, что я чем-то неосознанно обидел присутствующих. Вполне вероятно, что коверкая и искажая испанские слова, я того не желая, произнес страшный мат, а быть может и проклятие, которыми изобилует этот язык, язык воинов и пиратов. Клаудио развеял мои опасения, объяснив, что ко мне нет никаких претензий, а все дело только в его соседе - гаитянце Хуньо, который и работает уборщиком в сквере напротив. «Не бери в голову Пласинда, пей и веселись!», шутливо наставлял меня Клаудио, «Будет время, как-то все расскажу!» Посидев в баре, еще несколько минут и сославшись на окончание обеда, попрощавшись со всеми, я быстрым шагом возвращался в марину. В моей голове, опять непрошеным гостем, поселился негр – уборщик. Теперь он стал еще загадочнее. «Кто же он такой? Что он натворил, если только слово о нем, так подействовало на всех присутствовавших в баре? Нужно обязательно спросить у Клаудио, почему была такая странная реакция у его товарищей».
Сегодня понедельник. Быстро пролетели выходные дни. Мне, чтобы отдохнуть, вполне достаточно и воскресенья, но в марине есть правило, которое категорически запрещает работать в выходные и праздничные дни, чтобы работяги, типа меня не смущали своим присутствием богатых и высокоуважаемых клиентов марины. Конечно, можно было бы провести два выходных дня с большей пользой. Поехать в Самана, к другу Рафаэлю или на велосипеде, прихватив с собой палатку, рвануть в Хуан Долио. Но почему-то не было настроения, попеременно меняя лежание на пляже с лежанием на широком диване в номере отеля, я коротал выходные дни. «Вот и хорошо, сегодня уже понедельник», рассуждал я. «Не пройдет и двух часов, как я встречу Клаудио, спрошу его, как прошел день рождения и не забуду напомнить, что он обещал мне рассказать о своем соседе – уборщике». Ну а пока, я радовался новому дню. Встречал он меня прохладой влажных тротуаров. От прошедшего ночью ливня, сбившиеся в стайку большие, яркие цветы, принесенные бурным потоком к воротам отеля, символизировали начало приятного и спокойного дня. Еще задолго до того как подъехать к ротонде, я загадал – «Встречу уборщика или нет. Если встречу и поздороваюсь с ним, значит, день пройдет хорошо, дай Бог, не будет никаких авральных работ и прочих неприятностей». Не знаю, как Вам , но мне подобная игра с загадываниями не очень нравится, часто это происходит, помимо моей воли. Условия игры, диктует какой- то «внутренний голос», мне лишь приходится тупо подчиняться и в конце концов констатировать лишь результат. С каждым нажатием на педали, я все ближе подъезжал к ротонде, выискивая взглядом в густой зелени сквера, хоть что ни будь, указывающее, где сейчас находится уборщик. Уборщика в сквере не было. Нельзя сказать, что я огорчился, но, тем не менее, на моем, отличном настроении, появилась легкая щербинка, которая даже своим микроскопическим присутствием, подпортила впечатления от прекрасно начавшегося понедельника. «Вот так всегда!», рассуждал я , крутя педали. «Сам придумал эту дурацкую игру с загадываниями, а теперь, всякий раз, когда результат меня не вполне устраивает, мне это не нравится ». В марину я приезжал, как обычно раньше, до начала рабочего дня, минут за тридцать. Клаудио, по обыкновению, на работу опаздывал. Не дождавшись его, я отправился на яхту чинить рулевое управление. Устранение неисправности, много времени не заняло, и к обеду, я полностью закончил ремонт. Не торопясь, идя по длинному, дощатому пирсу, я обдумывал перспективы на сегодняшний вечер. Но судьбе, было угодно, чтобы через минуту, мои планы радикально изменились. Ко мне подошел один из охранников марины и сказал, что возвращаясь с дня рождения, домой, Клаудио сломал руку. Сегодня утром, он уже приехал из госпиталя и ожидает, что вечером, я к нему зайду домой. Охранник ушел, я стоял и думал о том, что результат моего утреннего загадывания начал материализоваться и понедельник, вполне заслуживает, чтобы называть его - «днем тяжелым». После работы, «вооружившись» пивом, я шел по уже знакомой мне дороге, домой к Клаудио. Пострадавший был очень рад моему приходу, да и вообще не очень смахивал на больного. Как обычно, был весел, шутил и рассказывал, как в пятницу, уже ночью, танцуя все в том же баре, упал и сломал руку. Я внимательно слушал, но мне не давал покоя один вопрос, как поаккуратнее выяснить у Клаудио о его соседе - уборщике ротонды. Пока я думал, Клаудио сам того не подозревая, дал мне великолепный повод, сказав в шутку, что руку он сломал, потому, что его сглазил его сосед - уборщик. Воспользовавшись предлогом, перевести разговор на интересующую меня тему, я попросив его поподробнее рассказать о своем соседе. Три литровые бутылки холодного, пива, как нельзя лучше стимулировали Клаудио к этому рассказу. Сохраняя всю хронологию и подробности, я постараюсь, передать то, что услышал. Удобно усевшись, я приготовился внимательно его слушать. Смачно отпив большую часть пива из запотевшей бутылки, сделав длинную паузу, Клаудио приняв театральную позу начал свой рассказ.
« Я однажды уже рассказывал, что попал на остров Гаити, когда проходил службу в Итальянской армии в 1980 году, в составе небольшого отделения, в обязанности, которого входило вести радиопеленг советских судов, патрулирующих эту часть океана. Наша станция находилась в глухом горном районе Гаити, вдалеке от сколь ни будь цивилизованных городов или даже поселков. Поблизости находились лишь несколько деревень, жители которых вели, чуть ли не первобытный образ жизни, исповедуя незнакомую мне религию - Вуду. Я был молод, мне тогда было 22 года. Вполне естественно, что однажды в деревне увидев, безумно красивую гаитянку, я в нее влюбился, забыв все на свете. Тогда, я даже и приблизительно не смог предполагать, насколько это повлияет на всю мою дальнейшую жизнь. Гаитянка ответила мне такой же пылкой и страстной любовью, и уже через месяц нашего знакомства, я принял решение жениться на ней и возвращаться в Италию вместе с молодой гаитянской женой. Мое начальство, узнав о моих планах, приняло решение срочно меня с острова эвакуировать. Мне запретили выходить из расположения лагеря, предупредив, что если я нарушу запрет, по возвращении на Родину, мной займется военная прокуратура.
Италия была далеко, а прекрасная гаитянка совсем рядом. Несмотря на все запреты, и совершенно потеряв возможность здраво мыслить, всецело поглощенный, любовной лихорадкой к своей возлюбленной, мечтал только о встречи с ней. Улучив удобный момент, мне удалось незаметно улизнуть из лагеря, миновав все посты и охрану. События развивались с огромной скоростью. Мой побег, нелегальный переезд в Доминиканскую республику к старшей сестре моей возлюбленной – все складывалось, как нельзя лучше. Через три дня я впервые переступил порог дома, в котором мы сейчас сидим и приятно пьем пиво. Не буду много говорить, но даже те незначительные трудности и неувязки, которые все, же были, остались позади, и честно признаюсь - нам вообще фантастически везло. Анита, моя жена, говорила, что это нам помогают духи Вуду, у которых она просит помощи и заступничества перед злыми силами. Как бы там ни было, нас приютила у себя дома старшая сестра моей жены, которая была замужем за американцем. Жизнь была чудесна, мы были молоды и влюблены друг в друга. Через полгода я уже стал гражданином Доминиканской республики, устроился на работу радиооператором в морской порт и почувствовал себя вполне независимым и «состоявшимся» молодым человеком, полным планов и радужных перспектив на будущее. Прошло совсем немного времени, и мы с Анитой стали владельцами этого дома. Сначала умерла ее старшая сестра, а через несколько месяцев спустя, уехал в Америку и ее муж с двумя сыновьями, получив там достаточно большое наследство. Мы жили хорошо и беззаботно, не прилагая особых усилий, сделали большой ремонт в доме, и планировали в будущем пристроить второй этаж, а через некоторое время купили хоть и не новую, но вполне приличную, подержанную машину. Через некоторое время, я стал замечать, что иногда, всегда веселая и беззаботная Анита, становится грустной и задумчивой. На мой вопрос: «Что случилось»? Улыбнувшись, она ответила, чтобы я не беспокоился,- «Все нормально, просто давно не была у себя дома, не видела и не знаю, как живут родители, братья и сестры». Впервые за несколько лет, Анита ехала к себе на Родину, увозя с собой мое спокойствие, а оставив взамен, тревогу и грусть с которой я не в силах был совладать. Безумно долго тянулись дни, наполняя мое сердце одиночеством и тоской. Моему счастью не было предела, когда, наконец, я увидал в дверях счастливую и веселую Аниту. Не один вечер я слушал ее восторженные впечатления от поездки домой, какие взрослые стали ее братья и сестры, как постарели ее родители, как все радовались, увидев ее. Иногда Анита, поднакопив денег, покупала скромные подарки своим гаитянским родственникам и на несколько дней ездила в Гаити. Возвратившись, всегда много рассказывала о дороге, о своих подругах, о жизни в деревне. От ее грустного настроения, «простыл и след», меня такие перемены тоже радовали, веселье и радость опять поселились в нашем доме не оставляя места, для грусти. Анита так подробно рассказывала о жизни в деревне, вспоминая всякие подробности, что иногда мне казалось и я , вместе с ней побывал в тех местах, где мы с ней впервые встретились и полюбили друг друга. Но все же, одна тема была «табу» и как я не старался разговорить Аниту и незаметно перевести разговор на тему о религии Вуду, эта тема была «закрыта». Поэтому я, однажды изрядно удивился, когда после очередной поездки на Родину, Анита сама начала рассказывать об обрядах Вуду, в которых она, как и все жители ее деревни, с самого детства принимала участие. Многое я знал и сам, еще с тех времен, когда служил в итальянской армии в Гаити. Иногда из телевизионных программ, мы узнавали, леденящие кровь подробности об обрядах и обычаях религии Вуду. Конечно, самые невероятные и фантастические истории о людях-мертвецах, о перевоплощении одного человека в тело другого, я слышал из рассказов суеверных доминиканцев. Если кто-то рассказывал подобные истории в баре, даже хмель не в силах был развеять зловещую тишину, повисшую после такого рассказа. Когда Анита, слышала подобные истории, она говорила: «Это все выдумки. На самом деле ничего подобного не происходит. Наоборот, все праздники Вуду, очень веселые и дружелюбные, направлены во благо человека, а самое неприятное, что я видела, так это когда из крови убитого петуха, добавив еще отвар из трав и корешков, готовят ритуальное питье, которое защищает всех жителей деревни от злых духов». Я особенно не задавался целью выяснить, что же произошло такого, что ранее «закрытая» тема стала «популярна» в наших вечерних разговорах. Но все же, иногда любопытство брало верх - «Почему, когда я раньше интересовался подобными вопросами, Анита с присущей женской хитростью, уходила от ответов, переводя разговор на что-то другое, совершенно меня не интересующее?». Я решил больше подобные вопросы не задавать, а проследить за той невидимой нитью, которая должна соединить начало ее разговора и конец. Мне, наверное, удастся выяснить причину такой неестественной «разговорчивости» Аниты на некогда «закрытую» тему. «Не хочет ли она, что бы я тоже приобщился к религии Вуду?» Это конечно дало бы право ездить на родину к Аните вместе с ней, участвовать в ритуалах и стать, на сколько, это возможно итальянцу, «своим» в кругу ее многочисленных родственников. За те годы, которые мы прожили вместе, я привык относиться к некоторым религиозным привычкам Аниты снисходительно, мне даже нравились амулеты, повсюду развешенные в нашем доме. Они были сшиты из грубой домотканой материи и перевязаны яркими лоскутками или нитками. Однажды, распотрошив такой амулет, я был удивлен его содержимым - старая треснувшая пуговица, кусочки нитки, камешки, еще что- то, но совсем не то, что могло внушать благоговейное чувство глубокого уважения, которое к этому всему испытывала Анита. Рассуждая, таким образом, я все же констатировал, тот неопровержимый факт, что нам действительно здорово везет. «Неужели старая, пуговица, от моего военного кителя и несколько обрывков ниток, вот уже на протяжении восьми лет, помогают нам избежать множества неприятностей, в изобилии поджидающие нас на фарватере жизни. Все острые и опасные обломки, норовящие пробить обшивку нашего семейного судна, самым чудесным и невероятным образом, были отодвинуты какой-то доброй и не постижимой силой с нашего курса, не причинив никакого особого вреда. Неужели эти грубые мешочки с непоколебимой верой в их магическую силу, могут с успехом противостоять злым силам, которые с невероятным упорством, на протяжении тысяч лет преследуют человеческий род?» Я, рассуждая подобным образом, слушал Аниту, как вдруг мое внимание, подобно «встрепенувшейся птице», вновь приобрело ясность восприятия. Вполне возможно, что толчком, для этого послужило беспокойство и тревога, которую я уловил в голосе Аниты. Начав внимательно вслушиваться в рассказ, я понял, причину беспокойства, она была связана с приходом новых жрецов Вуду в деревню, где живут родственники Аниты. Изменения коснулись не только проведения обрядов, но и общественной собственности жителей. Чтобы было понятно, о чем я сейчас говорю, нужно хотя бы «вскользь» коснуться главных и основополагающих принципов заложенных в религии Вуду. Я, конечно не очень силен в тонкостях разных вероисповеданий, но с уверенностью могу сказать, что именно Вуду, всецело служит верой и правдой, является опорой, для тех людей, которые сегодня еще не «испорчены» моральным продуктом стран гигантов. Люди, исповедующие религию Вуду, верят в существование одного и не делимого бога. Три категории духовных существ, помогают донести к Богу, просьбы и чаяния людей.
Лоа – духи Вселенной, они могут творить как добро, так и зло, и именно эти духи призваны быть посредниками между Богом и людьми. Связь между человеком и духом, осуществляется с помощью ритуальных танцев и жертвоприношений. Центральным и ключевым моментом Вуду, является Богозаступничество за человека, исцеление его от недугов и соблазнов, но совершенно не то, что показывают в художественных фильмах, в которых Вуду служит исключительно «темным силам зла».
Весь наш мир соткан из противоречий. Нет, и не может быть конца в бесконечной войне между добром и злом. В любой религии существуют бесы, шайтаны и множество других злых духов, которые всячески норовят навредить и унизить человека. Но в том и есть суть любой религии, чтобы призвать к этой борьбе «силы добра», не дать злу поглумиться над человеком, защитить его. Но что делать, когда злые духи овладевают разумом жреца или шамана? Как поступить простому человеку, когда посредники, забыв свое истинное предназначение, становятся заодно с алчными старейшинами деревни, готовыми ради сееминутной личной выгоды, пренебречь интересами большинства? Ответ очевиден, нужно свергать злых шаманов и жрецов. Что может быть проще – собраться всей деревней, накостыляв им по шее, выгнать с «конфискацией всего имущества». Но это просто на первый взгляд, в действительности, все гораздо сложнее. Не забывайте, что жрецы магии Вуду, ставшие на порочный путь и применяющие в своих ритуалах и заклинаниях «черную» магию, обладают огромной силой внушения, не говоря уже о магических ритуалах с куклами и прочими загадочными атрибутами, совершенно не понятными не посвященному человеку. Кроме всего прочего, объектом мщения, со стороны «черных жрецов» может быть не только человек, который с ними не согласен, но и ближайшие его родственники. Теперь Вам понятна тревога, которая звучала в каждом слове Аниты, тем более, что причина для волнения, как я понял из дальнейшего рассказа, реально существовала. «Мой брат, один из немногих в деревне» , продолжала свой рассказ Анита, «открыто и вполне обосновано выступил против продажи общественной земли. Такая сделка была выгодна только нескольким богатым старейшинам, которые в последнее время, игнорируя общественное мнение, единолично, распоряжались землями и лесами, принадлежащими всем жителям деревни. Боясь мщения от старейшины и от жрецов, большинство жителей, моего брата не поддержали, но это ему не помешало лично отвести и подать жалобу в ближайший город. На прошлой неделе, когда я приехала в деревню, со мной многие боялись здороваться, а некоторые подруги шепотом рассказали, что главный жрец пообещал накликать всяческие проклятия на брата и на всех кто его поддерживает. Я тебя очень прошу, помоги оформить все нужные документы, чтобы брат смог некоторое время пожить у нас дома». По тем временам, оформление соответствующих документов много времени не заняло. Не прошло и месяца, как все документы были готовы, а еще через неделю, на пороге нашего дома радостно улыбаясь, стоял небольшого роста гаитянин, лет около тридцати. Его черная кожа имела какой-то особый оттенок лоснящейся синевы, он был весел, а прищуренные глаза с черными, как уголь зрачками, приковывали взгляд каждого, кто смотрел в это лицо, заставляя улыбнуться и приветливо подать ему руку. Мы познакомились, брата звали Хуньо. Уклад нашей жизни не претерпел, каких либо значительных изменений, если не считать того, что за обеденным столом стало гораздо веселее, а моей жене спокойней, а значит спокойней и мне. Хуньо, на редкость оказался сообразительным, имея, вдобавок хорошую памятью и общительный характер, он сумел, без моей помощи найти приличную работу в ремонтной мастерской. Подолгу задерживаясь на работе и живя у нас в комнате, с отдельным входом, я его видел достаточно редко. Исключением являлись лишь те праздничные да выходные дни, когда я был свободен от вахты в порту, тогда мы собирались за столом все вместе, много разговаривали, смеялись и танцевали. Казалось бы, ничего не могло омрачить нашу жизнь. Я успешно подрабатывал, помимо основной работы, занимаясь установкой и ремонтом радиооборудования на судах, Анита, несколько дней в неделю помогала по хозяйству жене начальника порта, Хуньо, успешно работал в мастерской.Продолжение следует...
"Вдруг" - бывает только пук.